Проект Татьяны Эфрусси «Народный Дом Железной Розы» — это выставка в музее истории Выксунского металлургического завода. Музей занимает сегодня пространства здания дома заводчиков Баташёвых-Шепелевых, бывшего вплоть до революции 1917 года властной, деловой и культурной доминантой городка. Именно это здание короткое время после революции называлось «Народным Домом».
Проект отталкивается от истории, произошедшей тогда в Выксе. По воспоминаниям жителя, в 1918 или 1919 году перед «Народным домом» появился памятник на месте захоронения коммунаров, погибших в столкновении с белогвардейцами. Памятник представлял собой обнаженную фигуру рабочего, поднимающего чугунную шестерню, чтобы поразить ей змею-контрреволюцию. Мемуарист называет автором скульптуры экстравагантного «художника-энтузиаста Цыганкова». Во время открытия памятника произошла неловкость: не выдержав веса шестерёнки, глиняная рука фигуры отвалилась. Цыганков плакал. Вскоре памятник был заменён обелиском. Эта хрупкость не только созданного монументального объекта, но и самого автора-мужчины напоминают о попытках гендерной революции в ту эпоху. Эмансипационное движение в Выксе боролось с традиционными представлениями о ролях мужчин и женщин в обществе, об их поведении и внешности. Исторические персоналии также подвергались переоценке. Можно представить, как здесь обсуждалось дело А. В. Сухово-Кобылина, гостившего в доме за полвека до того, как тот стал называться «Народным». Сухово-Кобылин тогда работал в Выксе над своими пьесами, состоя под подозрением в убийстве любовницы, француженки Луизы Симон-Деманш…

«Железная Роза» считается одним из символов города. Это метафора, обозначающая железную руду — или это женское имя? Антипатриархальный эксперимент 1920-х годов закончился довольно быстро, и на советских женщин легла двойная нагрузка — и профессиональная работа, и бытовое обслуживание. Для выставки художница выбрала документы из коллекции музея, произведения выксунских художников Б. К. Гельца, А. Е. Чикина и дополнила их объектами-реконструкциями: «Музей — идеологическое пространство, и предметы встроены в определенную версию истории. Но история на самом деле сложна и противоречива, и некоторые объекты говорят больше, нежели им предписано».